ИНТЕРВЬЮ
Марина Лобанова
«Для меня большую ценность представляет живой человек»
ИНТЕРВЬЮ
Марина Лобанова
« Для меня большую ценность представляет живой человек»
Интервью с Мариной Лобановой,
психотерапевтом, психологом
психотерапевтом, психологом
— Кем вы мечтали стать в детстве?
— В детстве и в подростковом возрасте я очень хотела стать актрисой. Много читала о театре, и он казался мне таким волнующим миром, в котором можно было прожить множество жизней. Много читала о Щукине и Марии Николаевне Ермоловой, которая была, по словам Станиславского, величайшей из виденных им актеров. Ермолова в свое время прославилась ролями свободолюбивых личностей, преданных своим идеалам и противостоящих окружающей их пошлости.
Движимая этой идей, я пошла заниматься в народный театр под руководством Лебедева Константина Константиновича и даже играла в пьесе Дударева «Порог». Театр люблю до сих пор. Любимым театром так и остается театр Ермоловой. Также люблю творчество актеров в Театре Наций и Гоголь-центре. Театр позволял мне вырваться из плена обыденной жизни, которая была скучна для меня.
Однако еще одной страстью моей была химия. После того как я вернулась из Артека, точные предметы, такие как математика, химия и физика, стали для меня очень увлекательными и живыми. Спасибо за это учителям на Черном море. Особенно увлекала химия. Я думала, что за этой наукой будущее. И я решила стать химиком. Поступила и окончила университет имени Н. И. Лобачевского, химический факультет. Обучение в университете научило искать структуру и принимать самостоятельные решения.
— Чему вы научились у мамы и папы? Какие базовые ценности они привили?
— Моя мама Розенберг Нина Павловна, в девичестве Плетнева, была очень красивой, доброй, умной и смелой женщиной. Мама была лор-врачом и очень любила свою работу. Когда мы с братом были маленькие (брат Андрей младше меня на четыре года), мама брала нас с собой на вызов в больницу даже ночью, так как папа работал в ночную смену и оставить было не с кем. Мы сидели в своих шубках, закутанные шерстяными платками, а мама оперировала. В ней сочетались мягкость и красота женщины со стальным характером профессионала. Видимо, эти черты мы от нее с братом и унаследовали.
Папа Розенберг Юрий Карлович работал мастером на ЗУЛе и учился в техникуме. Папа был строгий и любил соблюдать правила, много читал, искренне верил в возможность построения коммунизма и всю жизнь искал следы своего отца, латышского немца Розенберга Карла Ивановича, пропавшего без вести в 1939 году. Папа очень любил свою маму, брата, свою жену и нас. Он был очень семейный человек и привил нам ценность семьи. Папа читал Гегеля, Карла Маркса, Ленина, и они казались ему такими понятными. Папа читал и нам, но я думала по-другому, и в подростковом возрасте у нас с ним были сильные споры, в которых мне разрешалось иметь свою точку зрения. Он передал умение ценить и уважать чужое мнение, даже если оно отличается от твоего, и любовь к философии. Папа был человеком, который верил мечте и жил по совести. Он мог поступить неудобно для других, но не изменяя себе. Он научил опираться на себя в жизненных обстоятельствах и отвечать зову совести.
Когда родители умерли, то проводить их пришло очень много народа.
— Центральная черта вашего характера?
— Думаю, что это доброта и умение находить решение в самых непростых обстоятельствах и еще умение выносить неопределенность. Такое умение сделать первый шаг в выбранном только тобой направлении. И еще, может быть, умение разрешить клиентам и близким людям жить так, как они хотят, не давить авторитетом. А может быть, это умение видеть то редкое и индивидуальное, какую-то внутреннюю красоту в человеке и создать условия для ее развития.
— В детстве и в подростковом возрасте я очень хотела стать актрисой. Много читала о театре, и он казался мне таким волнующим миром, в котором можно было прожить множество жизней. Много читала о Щукине и Марии Николаевне Ермоловой, которая была, по словам Станиславского, величайшей из виденных им актеров. Ермолова в свое время прославилась ролями свободолюбивых личностей, преданных своим идеалам и противостоящих окружающей их пошлости.
Движимая этой идей, я пошла заниматься в народный театр под руководством Лебедева Константина Константиновича и даже играла в пьесе Дударева «Порог». Театр люблю до сих пор. Любимым театром так и остается театр Ермоловой. Также люблю творчество актеров в Театре Наций и Гоголь-центре. Театр позволял мне вырваться из плена обыденной жизни, которая была скучна для меня.
Однако еще одной страстью моей была химия. После того как я вернулась из Артека, точные предметы, такие как математика, химия и физика, стали для меня очень увлекательными и живыми. Спасибо за это учителям на Черном море. Особенно увлекала химия. Я думала, что за этой наукой будущее. И я решила стать химиком. Поступила и окончила университет имени Н. И. Лобачевского, химический факультет. Обучение в университете научило искать структуру и принимать самостоятельные решения.
— Чему вы научились у мамы и папы? Какие базовые ценности они привили?
— Моя мама Розенберг Нина Павловна, в девичестве Плетнева, была очень красивой, доброй, умной и смелой женщиной. Мама была лор-врачом и очень любила свою работу. Когда мы с братом были маленькие (брат Андрей младше меня на четыре года), мама брала нас с собой на вызов в больницу даже ночью, так как папа работал в ночную смену и оставить было не с кем. Мы сидели в своих шубках, закутанные шерстяными платками, а мама оперировала. В ней сочетались мягкость и красота женщины со стальным характером профессионала. Видимо, эти черты мы от нее с братом и унаследовали.
Папа Розенберг Юрий Карлович работал мастером на ЗУЛе и учился в техникуме. Папа был строгий и любил соблюдать правила, много читал, искренне верил в возможность построения коммунизма и всю жизнь искал следы своего отца, латышского немца Розенберга Карла Ивановича, пропавшего без вести в 1939 году. Папа очень любил свою маму, брата, свою жену и нас. Он был очень семейный человек и привил нам ценность семьи. Папа читал Гегеля, Карла Маркса, Ленина, и они казались ему такими понятными. Папа читал и нам, но я думала по-другому, и в подростковом возрасте у нас с ним были сильные споры, в которых мне разрешалось иметь свою точку зрения. Он передал умение ценить и уважать чужое мнение, даже если оно отличается от твоего, и любовь к философии. Папа был человеком, который верил мечте и жил по совести. Он мог поступить неудобно для других, но не изменяя себе. Он научил опираться на себя в жизненных обстоятельствах и отвечать зову совести.
Когда родители умерли, то проводить их пришло очень много народа.
— Центральная черта вашего характера?
— Думаю, что это доброта и умение находить решение в самых непростых обстоятельствах и еще умение выносить неопределенность. Такое умение сделать первый шаг в выбранном только тобой направлении. И еще, может быть, умение разрешить клиентам и близким людям жить так, как они хотят, не давить авторитетом. А может быть, это умение видеть то редкое и индивидуальное, какую-то внутреннюю красоту в человеке и создать условия для ее развития.
— Вы психотерапевт и психолог. Закончили Нижегородский Институт Развития образования по специальности практическая психология. Специализируетесь на работе с отношениями, травмой, депрессией, диссоциацией и пограничным расстройством личности, помощи в самоопределении.
Как вы поняли, что занимаетесь своим делом?
— Кроме того, что я окончила НИРО, я еще работала там старшим преподавателем 15 лет на кафедре психологии, где преподавала консультирование, сказкотерапию и семейную психотерапию, песочную терапию. Я окончила две ступени гештальта пор руководством Олега Немеринского, прошла много специализаций в институте «Иматон», работала в Школе приемных родителей в «Журавушке» Советского района Нижнего Новгорода, была соавтором программы по подготовке приемных родителей, одобренной Министерством социальной защиты и выпущенной в издательстве «Генезис».
Как я понимаю, что я на своем месте? Во время сессии с клиентом или в терапевтической группе, или в тематических группах «Деньги и отношения» и «Подростковая группа» меняется не только клиент и его жизнь, меняется не только группа, но и сам терапевт. Когда я чувствую включенность в жизнь группы или в поток изменений, который разворачивается, то я всегда ощущаю себя затронутой красотой человеческой природы. Это как Источник. Иногда от полноты чувств выступают слезы.
Я на своем месте, потому что я в своей работе не фокусируюсь на депрессии или пограничном расстройстве личности, зависимости или созависимости, а вижу человека. И этому меня научили ведущие клиент-центрированного подхода Бондаренко Ольга Рифкатовна и Антонова Ирина. Я себя чувствую на своем месте, потому что процесс психотерапии увлекает меня и позволяет людям менять жизнь, быть более любящими, более свободными, более структурными и творческими в современном хаосе жизни.
Мне здесь кажется неэтичным рассказывать истории клиентов, так как это нарушает право их тайны личной жизни. Психотерапия — это место, где проблемы человека вначале становятся темами для общения, затем темами для переживания, разделенного и совместного, а затем приходят решения, меняющие жизнь.
— Ваши основные и любимые методики в работе – это клиент-центрированная и системная семейная психотерапия, фокусинг, сказкотерапия и песочная терапия.
Расскажите пожалуйста подробнее в чем ценность каждого подхода.
— Мои основные методики. Клиент-центрированный подход более всего раскрывают слова Карла Роджерса: «Изменения, которые произошли во мне, коротко говоря, выражаются в том, что в начале моей профессиональной деятельности я задавал себе вопрос: "Как я смогу изменить этого человека?" Теперь я бы перефразировал этот вопрос так: "Как создать отношения, которые этот человек может использовать для собственного личностного развития?"» Отношения — то, что меняет жизнь клиента, это направление, где он или она приобретают свободу. А методики могут быть разными.
Сказкотерапия и песочная терапия помогают изучить внутренний мир человека, его ценности и внутренние конфликты. Часто в сказках зашифрован выход из сложных жизненных обстоятельств (поэтому так важно читать их в детстве детям).
Гештальт-терапия помогает завершить незавершенные ранее ситуации травматического характера в детстве, развить умение человека опираться на себя.
Семейная терапия помогает обнаружить реальных мужчин и женщин и научить их партнерским отношениям, свободным от культурных норм, правил и предписаний, опирающимся на их собственные потребности. Все эти методики позволяют разрушить негативный семейный сценарий и зародить собственный позитивный и реальный.
Как вы поняли, что занимаетесь своим делом?
— Кроме того, что я окончила НИРО, я еще работала там старшим преподавателем 15 лет на кафедре психологии, где преподавала консультирование, сказкотерапию и семейную психотерапию, песочную терапию. Я окончила две ступени гештальта пор руководством Олега Немеринского, прошла много специализаций в институте «Иматон», работала в Школе приемных родителей в «Журавушке» Советского района Нижнего Новгорода, была соавтором программы по подготовке приемных родителей, одобренной Министерством социальной защиты и выпущенной в издательстве «Генезис».
Как я понимаю, что я на своем месте? Во время сессии с клиентом или в терапевтической группе, или в тематических группах «Деньги и отношения» и «Подростковая группа» меняется не только клиент и его жизнь, меняется не только группа, но и сам терапевт. Когда я чувствую включенность в жизнь группы или в поток изменений, который разворачивается, то я всегда ощущаю себя затронутой красотой человеческой природы. Это как Источник. Иногда от полноты чувств выступают слезы.
Я на своем месте, потому что я в своей работе не фокусируюсь на депрессии или пограничном расстройстве личности, зависимости или созависимости, а вижу человека. И этому меня научили ведущие клиент-центрированного подхода Бондаренко Ольга Рифкатовна и Антонова Ирина. Я себя чувствую на своем месте, потому что процесс психотерапии увлекает меня и позволяет людям менять жизнь, быть более любящими, более свободными, более структурными и творческими в современном хаосе жизни.
Мне здесь кажется неэтичным рассказывать истории клиентов, так как это нарушает право их тайны личной жизни. Психотерапия — это место, где проблемы человека вначале становятся темами для общения, затем темами для переживания, разделенного и совместного, а затем приходят решения, меняющие жизнь.
— Ваши основные и любимые методики в работе – это клиент-центрированная и системная семейная психотерапия, фокусинг, сказкотерапия и песочная терапия.
Расскажите пожалуйста подробнее в чем ценность каждого подхода.
— Мои основные методики. Клиент-центрированный подход более всего раскрывают слова Карла Роджерса: «Изменения, которые произошли во мне, коротко говоря, выражаются в том, что в начале моей профессиональной деятельности я задавал себе вопрос: "Как я смогу изменить этого человека?" Теперь я бы перефразировал этот вопрос так: "Как создать отношения, которые этот человек может использовать для собственного личностного развития?"» Отношения — то, что меняет жизнь клиента, это направление, где он или она приобретают свободу. А методики могут быть разными.
Сказкотерапия и песочная терапия помогают изучить внутренний мир человека, его ценности и внутренние конфликты. Часто в сказках зашифрован выход из сложных жизненных обстоятельств (поэтому так важно читать их в детстве детям).
Гештальт-терапия помогает завершить незавершенные ранее ситуации травматического характера в детстве, развить умение человека опираться на себя.
Семейная терапия помогает обнаружить реальных мужчин и женщин и научить их партнерским отношениям, свободным от культурных норм, правил и предписаний, опирающимся на их собственные потребности. Все эти методики позволяют разрушить негативный семейный сценарий и зародить собственный позитивный и реальный.
— Кто ваши клиенты?
— Для меня большую ценность представляет живой человек. Это человек, у которого за что-то болит душа. И какие бы вопросы он изначально ни задавал, связанные с тем, что не ладятся отношения в семье, есть измена и ее проживание, поиски работы, потребности в самореализации, мне кажется, что в глубине души человек спрашивает: «Кто я в действительности? Как я могу войти в контакт с настоящим Я? Как я могу стать самим собой?» Это могут быть мужчины, могут быть женщины, могут быть даже ищущие подростки. Однако это люди, которые уже умеют позаботиться о себе и умеют зарабатывать деньги. Это люди, которые не ходят строем, а стараются мыслить самостоятельно.
— Вы работали детским и семейным психологом более 20 лет. Поделитесь пожалуйста одним из запоминающихся случаев в вашей практике.
— Я была учителем химии, классным руководителем и начинающим психологом. И у меня в классе был мальчик-подросток 14 лет. Он был неопрятным, дерзким и часто то пугал меня своим поведением, то пробуждал злость. Химию он не любил и не понимал. Пришел ко мне на прием в грязной рубашке, лохматый такой. Я сказала, что я его учительница и не могу работать психологом с ним, дала координаты коллеги. Мальчик побелел, сжал кулаки и закричал: «Вам на меня все равно!» Столько было боли в его крике. Я не могла о нем не думать и пошла к его первой учительнице. Она оказалась очень доброй женщиной, которая уже пять лет была на пенсии. Мы разговорились, и я призналась ей, как мне не просто с этим ребенком.
Учительница рассказала мне, что мальчик талантливый и добрый, показала его фотографии, там он был как ангел: беленький, ухоженный ребенок. Потом она рассказала, что его мама умерла от рака, живет он с прабабушкой, которой самой нужен уход. Я плакала дома долго и не знала, как ему помочь. Потом занималась с ним химией, математикой и физикой. Желание уйти из школы пришло тогда, когда семь учителей ругали его одного, а заступиться за него было некому. Я ушла из преподавателей и стала психологом.
Мальчик вырос и стал кандидатом химических наук. Когда он, уже взрослый, приехал ко мне и плакал, говорил слова благодарности, то я плакала в ответ и была очень благодарна ему, что он спас человека во мне. Я рассказываю эту историю с его разрешения. С той поры нет для меня чужих детей, сколько бы им ни было лет.
— Для меня большую ценность представляет живой человек. Это человек, у которого за что-то болит душа. И какие бы вопросы он изначально ни задавал, связанные с тем, что не ладятся отношения в семье, есть измена и ее проживание, поиски работы, потребности в самореализации, мне кажется, что в глубине души человек спрашивает: «Кто я в действительности? Как я могу войти в контакт с настоящим Я? Как я могу стать самим собой?» Это могут быть мужчины, могут быть женщины, могут быть даже ищущие подростки. Однако это люди, которые уже умеют позаботиться о себе и умеют зарабатывать деньги. Это люди, которые не ходят строем, а стараются мыслить самостоятельно.
— Вы работали детским и семейным психологом более 20 лет. Поделитесь пожалуйста одним из запоминающихся случаев в вашей практике.
— Я была учителем химии, классным руководителем и начинающим психологом. И у меня в классе был мальчик-подросток 14 лет. Он был неопрятным, дерзким и часто то пугал меня своим поведением, то пробуждал злость. Химию он не любил и не понимал. Пришел ко мне на прием в грязной рубашке, лохматый такой. Я сказала, что я его учительница и не могу работать психологом с ним, дала координаты коллеги. Мальчик побелел, сжал кулаки и закричал: «Вам на меня все равно!» Столько было боли в его крике. Я не могла о нем не думать и пошла к его первой учительнице. Она оказалась очень доброй женщиной, которая уже пять лет была на пенсии. Мы разговорились, и я призналась ей, как мне не просто с этим ребенком.
Учительница рассказала мне, что мальчик талантливый и добрый, показала его фотографии, там он был как ангел: беленький, ухоженный ребенок. Потом она рассказала, что его мама умерла от рака, живет он с прабабушкой, которой самой нужен уход. Я плакала дома долго и не знала, как ему помочь. Потом занималась с ним химией, математикой и физикой. Желание уйти из школы пришло тогда, когда семь учителей ругали его одного, а заступиться за него было некому. Я ушла из преподавателей и стала психологом.
Мальчик вырос и стал кандидатом химических наук. Когда он, уже взрослый, приехал ко мне и плакал, говорил слова благодарности, то я плакала в ответ и была очень благодарна ему, что он спас человека во мне. Я рассказываю эту историю с его разрешения. С той поры нет для меня чужих детей, сколько бы им ни было лет.
— «Я хочу, чтобы с моей помощью люди…»
— Хочу, чтобы с моей помощью люди стали самими собой и познали радость свободы и творчества, полноты жизни, чем бы они ни занимались!
— Как считаете человек должен сам вызреть для перемен или ему нужна поддержка со стороны? Что лично вас двигает вперед?
— Человеку нужен другой, так как мы безнадежно социальны. Но иногда этот другой должен понимать, что человеку надо побыть одному, и уважать границы. Все изменения происходят в переживании, в истинном осознавании, кто я есть, и для этого нужно свидетельствование другого. Все мифы современности об успешном успехе рассказывают, как все хорошо складывалось у известного артиста и какой он был самодостаточный, и не рассказывают правды о провалах и другом, который поддерживал его в эти трудные моменты.
Человеку очень трудно пережить одному тоску, горе. Как у Бродского:
«Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него – а потом сотри».
Лично меня двигает вперед такое чувство, которое Хайдеггер назвал «зов». Это чувство, когда ты что-то делаешь и часто не в ногу со всеми и говоришь: «На том стою и не могу иначе! “Ich kann nicht anders. Amen“. Таков был знаменитый ответ Лютера иерархам церкви, которые требовали, чтобы он отказался от своих идей.
— Хочу, чтобы с моей помощью люди стали самими собой и познали радость свободы и творчества, полноты жизни, чем бы они ни занимались!
— Как считаете человек должен сам вызреть для перемен или ему нужна поддержка со стороны? Что лично вас двигает вперед?
— Человеку нужен другой, так как мы безнадежно социальны. Но иногда этот другой должен понимать, что человеку надо побыть одному, и уважать границы. Все изменения происходят в переживании, в истинном осознавании, кто я есть, и для этого нужно свидетельствование другого. Все мифы современности об успешном успехе рассказывают, как все хорошо складывалось у известного артиста и какой он был самодостаточный, и не рассказывают правды о провалах и другом, который поддерживал его в эти трудные моменты.
Человеку очень трудно пережить одному тоску, горе. Как у Бродского:
«Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него – а потом сотри».
Лично меня двигает вперед такое чувство, которое Хайдеггер назвал «зов». Это чувство, когда ты что-то делаешь и часто не в ногу со всеми и говоришь: «На том стою и не могу иначе! “Ich kann nicht anders. Amen“. Таков был знаменитый ответ Лютера иерархам церкви, которые требовали, чтобы он отказался от своих идей.
— Ваши правила жизни?
— Три правила моей работы: эмпатия (затронутость человеком, чувствами и ситуацией. Мне не все равно на тебя!); профессионализм (постоянный поиск, обучение, личная терапия, супервизии); вера в естественную самоактуализацию. Нет нерешаемых ситуаций, даже сквозь толстый асфальт пробивается жизнь в виде ростка.
— Что такое баланс для вас?
— Гармония брать и отдавать.
— Вы считаете себя счастливым человеком?
— Я считаю себя очень счастливым человеком: я люблю свою работу, я люблю своих детей, я люблю свою внучку, я люблю своих друзей. Я люблю жизнь во всех ее проявлениях. Как приятно солнышко после проливного дождя. Как радостно выздоровление после долгой болезни. И люблю воздух свободы.
Интервью подготовили
Анастасия Лембери и Светлана Кравцова
Сайт Марины Лобановой
http://marinalobanova.ru
Страница Марины в Facebook здесь
marina__lobanova@mail.ru
— Три правила моей работы: эмпатия (затронутость человеком, чувствами и ситуацией. Мне не все равно на тебя!); профессионализм (постоянный поиск, обучение, личная терапия, супервизии); вера в естественную самоактуализацию. Нет нерешаемых ситуаций, даже сквозь толстый асфальт пробивается жизнь в виде ростка.
— Что такое баланс для вас?
— Гармония брать и отдавать.
— Вы считаете себя счастливым человеком?
— Я считаю себя очень счастливым человеком: я люблю свою работу, я люблю своих детей, я люблю свою внучку, я люблю своих друзей. Я люблю жизнь во всех ее проявлениях. Как приятно солнышко после проливного дождя. Как радостно выздоровление после долгой болезни. И люблю воздух свободы.
Интервью подготовили
Анастасия Лембери и Светлана Кравцова
Сайт Марины Лобановой
http://marinalobanova.ru
Страница Марины в Facebook здесь
marina__lobanova@mail.ru